СОБИРАЮЩИЙ ВРЕМЯ

("Алтайская правда", 18 июля 1995 г.)

Василий Федорович ГРИШАЕВ родился в 1926 году в с. Верх-Бобровка Косихинского района Алтайского края. Он автор многих статей историко-публицистического характера, которые публиковались в краевых и центральных газетах и журналах, а впоследствии издавались отдельными книгами: о Ползунове, Штильке, Шукшине...

Он участник Великой Отечественной войны, член Союза писателей России, лауреат Демидовской премии (1993 г.). Но главное, пожалуй, то, что он олицетворяет собой - своим трудом - Время. Мы часто слышим и говорим сами: "Это прошло (или -должно пройти) проверку временем". О времени и о себе Василий Федорович рассказывает накануне традиционных Шукшинских чтений.

- Василий Федорович, что бы вы добавили к тому, что рассказали о себе в предисловии к книге "Шукшин. Сростки. Пикет"?

- Я там все, что нужно было, рассказал. Биография?.. Средняя школа, а затем ускоренные курсы артиллерийского училища. Потом Высшие артиллерийские академические курсы в Ленинграде... 29 лет оттрубил в армии. Погоны носил с 16-ти лет. После увольнения в запас жил в Бийске, где работал ответственным секретарем городского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, был научным сотрудником Бийского краеведческого музея имени В. Бианки. Там же и тогда же я всерьез заинтересовался личностью В. М. Шукшина - с 1975 года. (А первые Шукшинские чтения состоялись в 1976 году - В. Т.) Потом обстоятельства сложились так, что я переехал в Барнаул. С тех пор 8 лет отработал в краевом госархиве. Здесь я прошел серьезную практику по краеведению под руководством писателя П. А. Бородкина. Он меня научил многому, - приобщил к краеведению по большому счету. Бывало говорит: "Алтайская правда" просит статью о Штильке. Возьмись-ка напиши". Я ему: "Так я ж кроме фамилии ничего не знаю". А он: "Ищи, я что ли за тебя буду искать". Я и берусь за поиски. Потом статью пишу. Так и пошло. Завяз я в прошлом - в истории края. Не случись этого, я был бы, после увольнения в запас, правоверным военруком в школе. Последние 10 лет я - вольный казак, - пенсионер. В архиве бываю часто. Теперь ищу то, что меня интересует, а не то, что дают по заданию. Увлекся собиранием краеведческих материалов...

- Есть ли у вас, как у краеведа, любимая тема или историческая личность?

- Я многим и многими уже переболел. Шукшин меня очень занимает. Штильке нравится очень - он же великие дела вершил для образования в дореволюционном Барнауле. Партизанами переболел, алтайскими горными инженерами, о Ползунове есть повестушка... А что-то одно назвать не могу. Я какой-то всеядный - из 18-го века могу "зайти" в 19-й, в 20-й. О крестьянских бунтах начала 20-х годов моя повесть "Хлеб и кровь" была опубликована в трех номерах журнала "Барнаул" (N2, 1993 г. и NN1-4, 1994 г.). Ведь тех наших крестьян до недавнего времени называли бандитами, кулаками!..

Последнее время собираю материалы и пишу о репрессированных барнаульцах, потому что в краевом масштабе мне одному эту тему не поднять. 40 тысяч репрессированных на Алтае! Это почти столько же дел!.. Беру во внимание в основном врачей, учителей, работников культуры, - тех, кто оставил после себя заметный след в жизни. Все это публикуется частями в краевой периодике.

- Василий Федорович, страшно вам "уходить" в такое прошлое?

- ... Настроение при этом... тяжкое. Когда из архива выхожу, то небо порой черным кажется... То, что было - ужасно. Но это надо знать и помнить.

- Часто ли вы видите на делах репрессированных резолюцию: "Реабилитирован"?

- Реабилитированы почти все, с формулировками: "за отсутствием состава преступления". В то время была почти 100-процентная фальсификация. Это работники известных органов план выполняли.

- Расскажите, пожалуйста, как родилась ваша первая книга?

- Когда я работал в Бийске, мне часто задавали вопросы: почему именно так называется та или иная улица? Особенно, кстати, ребятишки допытывались. А я не знал. Ну не говорить же, что, мол, мне сейчас некогда, вы через 2-3 дня зайдите и я вам отвечу. Каюсь, поначалу я так и говорил, но люди приходили, выслушивали и тут же задавали новые вопросы, а я опять не знал ответа. Так долго не могло продолжаться. И вот я закрылся в музее на месяц, изучил почти все, что там было о Бийске. С тех пор я не боялся никаких вопросов. Тамошнему завотделом культуры А. Г. Андронову похвалился как-то: "Вот какой материал собрал, теперь могу ответить на многие вопросы об истории Бийска". Он попросил принести и показать. А потом сказал: "Это надо издать". Я говорю: "Да что вы! Бог с вами..." Но издали. Разошлась книга быстро. Это было в 1976 году.

- Вашу книгу "Шукшин. Сростки. Пикет", которая вышла в прошлом году, тоже сразу раскупили. Ее продавали на Пикете во время Шукшинских чтений...

- Да. Я тогда там был. Меня наши издатели сосватали автографы людям на этой книжке делать. Более двух тысяч там тогда продали. И 3 тысячи сразу взял музей имени В. М. Шукшина в Сростках. Может быть, оставили и на нынешние чтения немного.

Потом меня в Сростках попросили задержаться, чтобы пообщаться с земляками Шукшина. На эту встречу пришли не только те, с кем мне приходилось встречаться во время работы над книгой. Потрясающий был вечер! Состоялся он 3 августа - через неделю после тех чтений.

- Новых тем, фактов эта встреча не подбросила?

- Уточнения были. Например, я Павла Шукшина называл дедом Василия Макаровича, а надо бы прадедом, так правильнее.

- Василий Федорович, учитывая, что были уточнения, и то, что книга хорошо разошлась, нет ли у вас желания переиздать ее?

- Да можно... Хорошо бы качественнее и с большим количеством фотографий. Думаю, убытка она не принесет.

- Скажите, пожалуйста, насколько вам интересно писать о современных событиях, о ныне живущих людях?

- Я как-то не задумывался об этом. Не знаю, о ком и о чем можно написать. Вот краеведение - это мое. Сегодняшнее время многим не по зубам. Вы заметили, что и книга Марка Юдалевича "Барнаул", и летопись Барнаула у Александра Родионова заканчиваются 19-м годом? Дело в том, что до этого времени оценку жизни уже можно давать. Ну, конечно, плюс коллективизация, репрессии... Тут все ясно. А сегодняшнее время еще надо осмыслить.

- Что-то новое о Шукшине будете давать?

- У меня ничего больше нет. Об алтайском периоде его жизни я нашел все, что можно было найти. А о московском периоде и без меня есть кому писать.

- Книги Шукшина не устают перечитывать, фильмы по многу раз смотреть, на чтения люди едут и едут каждый год, даже тогда, когда объявляют, что все, мол, в этом году чтений не будет...

- Я когда в прошлом году автографы давал, то спрашивал - кто откуда. Отвечали - из Белоруссии, с Украины, Дальнего Востока из Тюменской области, Красноярского края...

- Что вам нравится, что - нет в Шукшинских чтениях?

- Нужны какие-то новые формы их проведения, чтобы было больше глубины, содержательности. Не должны быть среди выступающих случайных лиц. Многие люди, боюсь, уходят оттуда неудовлетворенными. Уж если это Шукшинские чтения, значит, все там должно быть посвящено Шукшину, должны быть именно чтения, а не соревнования - по остроте и несуразности - в сенсационных заявлениях.

- Вот Астафьева, Белова давно не было на Пикете...

- Давно. Они вносят глубокий смысл в чтения, что попало не говорили и не скажут. Актеров уровня Буркова (Царство ему небесное!), Куравлева люди готовы встречать и слушать на каждых чтениях.

Валерий ТИХОНОВ.